Скачать этот текст

                      А.Белому
        
                1
        
        Господи, я верую!..
        Но введи в свой рай
        Дождевыми стрелами
        Мой пронзенный край.
        
        За горой нехоженой,
        В синеве долин,
        Снова мне, о боже мой,
        Предстает твой сын.
        
        По тебе молюся я
        Из мужичьих мест;
        Из прозревшей Руссии
        Он несет свой крест.
        
        Но пред тайной острова
        Безначальных слов
        Нет за ним апостолов,
        Нет учеников.
        
                2
        
        О Русь, приснодева,
        Поправшая смерть!
        Из звездного чрева
        Сошла ты на твердь.
        
        На яслях овечьих
        Осынила дол
        За то, что в предтечах
        Был пахарь и вол.
        
        Воззри же на нивы,
        На сжатый овес, -
        Под снежною ивой
        Упал твой Христос!
        
        Опять его вои
        Стегают плетьми
        И бьют головою
        О выступы тьмы...
        
                3
        
        Но к вихрю бездны
        Он нем и глух.
        С шеста созвездья
        Поет петух.
        
        О други, где вы?
        Уж близок срок.
        Темно ты, чрево,
        И крест высок.
        
        Вот гор воитель
        Ощупал мглу.
        Христа рачитель
        Сидит в углу.
        
        "Я видел:  с ним он
        Нам сеял мрак!"
        "Нет, я не Симон...
        Простой рыбак".
        
        Вздохнула плесень,
        И снег потух...
        То третью песню
        Пропел петух.
        
                4
        
        Ей, господи,
        Царю мой!
        Дьяволы на руках
        Укачали землю.
        
        Снова пришествию его
        Поднят крест.
        Снова раздирается небо.
        
        Тишина полей и разума
        Точит копья.
        Лестница к саду твоему
        Без приступок.
        
        Как взойду, как поднимусь по ней
        С кровью на отцах и братьях?
        
        Тянет меня земля,
        Оцепили пески.
        На реках твоих
        Сохну.
        
                5
        
        Симоне, Петр...
        Где ты?  Приди.
        Вздрогнули ветлы:
        "Там, впереди!"
        
        Симоне, Петр...
        Где ты?  Зову!
        Шепчется кто-то:
        "Кричи в синеву!"
        
        Крикнул - и громко
        Вздыбился мрак.
        Вышел с котомкой
        Рыжий рыбак.
        
        "Друг...  Ты откуда?"
        "Шел за тобой..."
        "Кто ты?" - "Иуда!" -
        Шамкнул прибой.
        
        Рухнули гнезда
        Облачных риз.
        Ласточки-звезды
        Канули вниз.
        
                6
        
        О Саваофе!
        Покровом твоим рек и озер
        Прикрой сына!
        
        Под ивой бьют его вои
        И голгофят снега твои.
        О ланиту дождей
        Преломи
        Лезвие заката...
        
        Трубами вьюг
        Возвести языки...
        
        Но не в суд или во осуждение.
        
                7
        
        Явись над Елеоном
        И правде наших мест!
        Горстьми златых затонов
        Мы окропим твой крест.
        
        Холмы поют о чуде,
        Про рай звенит песок.
        О верю, верю - будет
        Телиться твой восток!
        
        В моря овса и гречи
        Он кинет нам телка...
        Но долог срок до встречи,
        А гибель так близка!
        
        Уйми ты ржанье бури
        И топ громов уйми?
        Пролей ведро лазури
        На ветхое деньми!
        
        И дай дочерпать волю
        Медведицей и сном,
        Чтоб вытекшей душою
        Удобрить чернозем...
        
        Октябрь 1917
        
        

Примечания

2. Пришествие (с. 46).- Зн. тр., 1918, 24(11) февраля, N 141; сб. «Мысль», кн. 1 {Вышел не позднее 30(17) марта 1918 г. (см. газ. "Дело народа", Пг., 1918, 31(18) марта, № 9, с. 4)}, Пг., 1918, с. 7-11; Зн. тр., 1918, 7 апреля, (25 ), № 174; журн. «Наш путь», Пг., 1918, № 1, апреля, с. 38-42; П₁₈; Триптих; Рж. к.; П₂₁; Грж.

   Беловой автограф (ИРЛИ) являлся наборной рукописью произведения для сб. «Мысль», кн. 1 (указано В.В.Базановым в кн.: Литературный архив: Материалы по истории русской литературы и общественной мысли. СПб., 1994, с. 20). Рукопись имеет титульный лист, в центре которого рукой автора написано: «Пришествие / / Сергей Есенин». В его правом верхнем углу - помета другой рукой: «4/XII», очевидно, означающая дату поступления произведения в редакцию упомянутого сборника. Таким образом, рукопись «Пришествия» была зарегистрирована в «Мысли» 4 декабря 1917 г. (год устанавливается однозначно по времени выхода сборника в свет).

   От более поздних публикаций текста эта ранняя рукопись поэмы (как и ее публикация в сб. «Мысль») отличается тем, что в пятой главке Есенин рифмовал «Пётро - вётла» и «Пётро - кто-то» с употреблением звательного падежа диалектного варианта имени «Петр» (то есть «Пётра») и диалектной формы множественного числа существительного «ветла» («вётла», а не «вётлы»).

   Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.) с уточнением взаимного расположения некоторых строк текста по другим источникам. Датируется по Рж. к., где рукой Есенина проставлено под типографским текстом: «1917 октябрь». В наб. экз.- помета автора: «18», противоречащая факту, что Иванов-Разумник послал текст «Пришествия» Андрею Белому при письме от 9 ноября 1917 г. (сама копия ныне неизвестна). В этом письме критик так отозвался о поэме:

   «В ней есть чудесные места, некоторые я твержу уже несколько дней. И снова революция как Крестный путь, как Голгофа. Конец какой чудесный:

   Пролей  ведро  лазури
   На  ветхое  деньми...

   Растет мальчик (и откуда что берется); пройдя через большие страдания, быть может, и до Клюева дорастет. Кое в чем он уже теперь равен ему» (Письма, 314).

   17 января 1918 г. Андрей Белый просил своего адресата: «Если увидите Есенина, поблагодарите его еще раз за поэму, посвященную мне; она мне очень понравилась; и я часто ее перечитываю» (Письма, 316).

   Еще до публикации «Пришествия» Иванов-Разумник обнародовал почти половину текста поэмы (ст. 7-16, 27-32, 35-36, 53-59, 62-65, 90-99, 107-120) в статье «Две России» (Ск-2, с. 218-219, 220, 224, 227). Как и в случае «Октоиха» (см. комментарий выше), критик использовал «Пришествие» для иллюстрации представления позиций «людей двух станов»: «...бесконечно разно чувствуют происходящее в мире две наши России. Для одной - черная бездна революции разверзлась вверху и внизу; и дьявол повесился, и Бога нет - ибо пришел Ангел Зла, пришла революция, и до конца свершит свой путь. Для другой - снова „раздралось небо“, церковная завеса, снова „дьяволы на руках укачали землю“, и Бог безмолвствует - ибо распинается народ, ибо не дадут революции свершить пути до конца, ибо „снова пришествию Его поднят крест“... Как понять друг друга этим людям двух разных миров?» (Ск-2, с. 219-220). Приведя затем финал «Пришествия» (от слов «О верю, верю - будет...» до конца), Иванов-Разумник дал ему такое истолкование: «Нам дана была великая радость - увидеть пришедшую в мир свободу, и нам же дана великая скорбь - крестный путь свободы <...>. Грязь мирового ливня покроет теперь поля - если еще не близко чудо всемирной революции. Свое мы сделали - мы боролись, и впредь до конца будем бороться за свою правду <...>. И если мы погибнем, „дочерпав волю“, то погибнем не напрасно: мы „вытекшей душою удобрим чернозем“, и взойдут на нем весенние семена, которые разбрасывает теперь по всему миру русский вихрь» (Ск-2, с. 227).

   Рецензируя сб. «Мысль», М.О.Цетлин констатировал: «Начинается сборник стихотворением Есенина „Пришествие“ (пришествие большевистской революции) <...>. Первые слова сборника - есенинское „Господи, я верую“» (газ. «Новости дня», М., 1918, 13 апреля (31 марта), № 16). Эту же строчку (вместе с тремя последующими) И.А.Оксёнов определил как «пламенную молитву» (журн. «Жизнь железнодорожника», Пг., 1918, № 13, 15 октября, с. 8; подпись: А.Иноков).

   О мировоззренческих основах тогдашнего есенинского творчества (с примерами из «Пришествия») говорил в том же 1918 году С.Гордон: «Характерно, что фаталистический оптимизм как бы заглушает чувство трагизма совершающегося. Оно лишь мигами мелькает,- и растворяется в пафосе веры.

   - Как взойду я по ней (лестнице) с кровью на отцах и детях ,- спрашивает Есенин, но не развивает идейно этого вопрошающего чувства трагедии:

     Но долог  срок до  встречи,
     А гибель так  близка.

   Гибель несет освобождение, а долгий срок до встречи сокращается верой в преображение. <...> Трагедия современности не ослабила в народных поэтах чувства земли-родины. Они видят ее озаренной небесным светом и не раскрывают нам всей сложности трагедии, мысля ее как логическое развитие христианского фатализма. И это не случайно. Люди земли, они крепко стоят на ней: для тех, кто крепко связан с землей, с миром, фатализм является наиболее естественным выражением их мироощущения, и трагедия - такое же явление в ряду прочих мировых явлений, как листопад, осень, смена времен года, рождение, расцвет и смерть...» («Слово и культура: Сб. критич. и философских статей». М., 1918, с. 82).

   Характерно, что после берлинского переиздания в 1920 г. «Пришествия» и других поэм Есенина 1917 года (Триптих) появился отклик М.Л.Слонима, где время написания этих произведений было отождествлено со временем их появления в печати: «После прекрасной поэмы Ал.Блока „Двенадцать“ уподобление революционной России воскресающему Христу стало излюбленной темой той „Мессианистической“ поэзии, которая пышно расцвела сейчас в советской России. <...> Сергей Есенин... называет Русь „приснодевой - осынившей дол“. Он верит, что новый спаситель родится на полях России» (газ. «Воля России», Прага, 1921, 3 февраля, № 119; подпись: М.Сл.; ср. также отзыв Ф.В.Иванова - газ. «Голос России», Берлин, 1921, 20 июля, № 714). Парижский критик В.Мацнев писал: «В песнях Есенина много не только любопытного, но и значительного, но все это с огромной дозой бесстыжества, лукавства, распутиновщины. Как и Есенин, мы верим в „Преображение“, но придет оно тогда, когда такие вожди и певцы народа, как он с Клюевым и те, кому они служат, исчезнут, как болотные огни, когда Россия действительно прозреет, а пока скажем словами Есенина: „Опять Его вои / / Стегают плетьми / / И бьют головою / / О выступы тьмы“» (газ. «Общее дело», Париж, 1921, 17 января, № 186).

   На родине же по выходе Триптиха и П₂₁ критики, опираясь на «Пришествие», вменили в вину Есенину религиозность: по словам П.Д.Жукова, Есенин «все еще плутает среди трех сосен отжившего православия» (журн. «Зори», Пг., 1923, № 2, 18 ноября, с. 10). Примерно в том же духе высказался и Н.Н.Асеев (ПиР, 1922, кн. 8, ноябрь-декабрь, с. 40).

   В.Ф.Ходасевич писал о «Пришествии»: «...силы и события <...> даны им в образе воинов, бичующих Христа, отрекающегося Симона Петра, предающего Иуды и, наконец, Голгофы. Казалось бы, дело идет с несомненностью о Христе. В действительности это не так. Я внимательно перечел революционные поэмы Есенина, предшествующие „Инонии“, и вижу, что все образы христианского мифа здесь даны в измененных (или искаженных) видах, в том числе образ самого Христа. <...> ...в полном согласии с основными началами есенинской веры, мы можем расшифровать его псевдохристианскую терминологию и получим следующее:

   Приснодева=земле=корове=Руси мужицкой.

   Бог-отец=небу=истине.

   Христос=сыну неба и земли=урожаю=телку=воплощению небесной истины=Руси грядущей» (журн. «Современные записки», Париж, 1926, XXVII, с. 306-307).

3. О роли Андрея Белого (Бориса Николаевича Бугаева; 1880-1934) в творческом становлении Есенина см. наст. изд., т. 1, с. 503-506.

4. Дождевыми стрелами... пронзенный...- Перифраза строк «Моления» Даниила Заточника, взятых Есениным как эпиграф к циклу «Стихослов» в Ск-2 и Кр. звоне (соответствующую цитату из «Моления» см. выше в комментарии к «Марфе Посаднице», с. 279).

5. Опять Его вои / / Стегают плетьми.- Ср.: «Тогда плевали Ему в лицо и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам» (Мф. XXVI, 67).

6. «Я видел: с Ним он / / Нам сеял мрак!» / / «Нет, я не Симон... / / Простой рыбак»... / / То третью песню / / Пропел петух.- Эти слова имеют источником известный новозаветный эпизод отречения от Иисуса Христа его ученика Петра (Симона Петра) прежде, чем петух возвестит зарю (Мф. XXVI, 69-73; Мк. XIV, 66-72).

7. Лестница к саду твоему / / Без приступок.- Речь идет о лестнице (лествице), ведущей в рай; именно «без приступок» обычно изображалась она на лубочных картинках с соответствующим сюжетом (Ровинский: Атлас, III, № 774; № 1346, карт. 7). Впрочем, А.М.Авраамов усмотрел в «лестнице без приступок» иной образ, поскольку поместил эти есенинские слова среди тех строк поэта, которые, по мнению критика, обозначают месяц или луну (в его кн. «Воплощение: Есенин - Мариенгоф», М., 1921, с. 24).

8. Симоне Пётр - обращение к ученику Иисуса, причем первое его имя дано в звательном падеже («Симоне»), а второе - в обычной форме именительного падежа единственного числа (о раннем варианте этих слов - «Симоне Пётро» - см. на с. 318).

9. ...Вздыбился мрак. / / Вышел... / / Рыжий рыбак.- По мнению А.М.Авраамова (там же), и здесь у Есенина имеется в виду месяц.

10. Облачные ризы.- Образ восходит к народной метафоре: «Небо - ...риза Господня» (приведено в Аф. I, 63), отразившейся также и в поэме «Преображение»: «...Зиждитель щедрый, / / Ризою над землею / / Свесивший небеса» (см. ниже).

11. Ласточки-звезды / / Канули вниз.- Ранее уже намеченная в «Октоихе» (третья строфа второй главки) тема усопших душ (см. также комментарий на с. 315-316 наст. тома) получила здесь дальнейшее развитие - путем осознанного образного воплощения Есениным соответствующих народных мифопоэтических представлений. Последние подробно изложены и проиллюстрированы многочисленными примерами в гл. XXIV «Поэтических воззрений...» (Аф. III, 195-317). По Афанасьеву, у древних «душа представлялась звездою» (Аф. III, 206; выделено автором); «Падающая звезда почитается в русском народе знаком чьей-либо смерти» (Аф. III, 207); «Народный язык и предания говорят о душах, как о существах летающих, крылатых. <...> Говоря о полете душ, они намекают на древнейшее представление их птицами» (Аф. III, 218-219; выделено автором); среди других олицетворений души - «проворная ласточка» (Аф. III, 301). Ср. также с есенинскими строками: «Малиновкой журчащею / / Слетит в кусты звезда» («Преображение», 1917).

12. ...не в суд или во осуждение.- Последние слова молитвы ко святому причащению (пятой) св. Василия Великого («Православный богослужебный сборник», М., 1991, с. 338). В П₁₈ эти слова были напечатаны искаженно - «не во суд или в осуждение». Сохранился экземпляр П₁₈ (собрание П.В.Куприяновского, Иваново), куда Есенин красными чернилами внес поправки, необходимые в этом месте текста {Ранее владельцем этой книги был Д.Н.Семёновский. Ему принадлежит недатированная карандашная помета на ее титульном листе: "Поправки сделаны Есениным в январе 1919 г. в Москве" (сообщено О.К.Переверзевым)}.

13. Елеон - гора вблизи Иерусалима; место бесед Иисуса Христа с апостолами и его вознесения (Деян. I, 9-12).

14. Медведица - здесь: созвездия в северном полушарии (Большая Медведица и Малая Медведица); состоят из семи звезд, образующих фигуру в виде ковша.

Варианты

Беловой автограф (ИРЛИ):