Есенин С.А. - Вечер Есенина и Кусикова в берлинском Klindworth-Scharwenka-Saal. 29 марта 1923 г. - [Афиша]

Примечания

2. 31. Афиша вечера Есенина и Кусикова в Берлине. 29 марта 1923 г. (с. 558).

   Печатается по факсимильному воспроизведению текста в подборке Г. Маквея «Sergei Esenin: A Pictorial Essay» (RLT, 1974, № 8, р. 429, ill. 21). В комментарии публикатора указано: «Фотокопия афиши предоставлена Александром Кусиковым в Париже, 1968» (там же, р. 456).

   Данная афиша является единственной из известных за период пребывания Есенина за границей. Вместе с тем есть сведения о многочисленных выступлениях Есенина и Дункан в то время. О некоторых из них, как, напр., о прошедшем в Берлине 1 июня 1922 г., сохранились газетные объявления и отклики в прессе.

   Ни берлинский «Руль», ни парижские «Последние новости», ревностно следившие за каждым шагом Есенина во время всей заграничной поездки поэта, не удостоили своим вниманием вечер, устроенный Объединением российских студентов в Германии. Лишь берлинская газета «Накануне» афишировала вечер двух поэтов в день его проведения. Под заголовком «Вечер Есенина и Кусикова» эта газета сообщила своим читателям в № 297:

   «В четверг 29 марта, в 7 с половиной часов вечера в помещении Клиндворд-Шарвенка-Зал (Люцовштрассе, 76) состоится прощальный вечер поэтов Есенина и Кусикова. Есенин прочтет свои произведения: Страна негодяев, Москва кабацкая, Закрытие Америки и другие; Кусиков: „Песочные часы“, Когда вишня в цвету, берлинские стихи и другие. После чтения — „обмен веселых мнений“. Вечер устраивается Объединением российских студентов в Германии».

   Отчет о вечере, подписанный криптонимом К. Л. появился в воскресном номере газеты «Накануне» (1 апр. 1923 г., № 299) под тем же заголовком: «Публика собирается

   медленно... Приходит с явной надеждой — „не будет ли интересного скандальчика“, который приятно пощекочет нервы, одрябшие от монотонности эмигрантского прозябания с его сплетнями и очередными трафаретными кутежами...

   Выступает Александр Кусиков с чтением „Песочных часов“ — читает сильно, с подъемом... Награждается неуверенными аплодисментами: „прочитал хорошо, но ждем не этого... и перед тем, как аплодировать, надо хорошенько разобраться, нет ли какого-нибудь подвоха в этих же самых „песочных часах“!..

   Вслед за Кусиковым выходит Сергей Есенин. — Это и есть „изюминка“... Нервная восприимчивая натура поэта как бы тянется навстречу схватываемому им желанию и настроению толпы, и он начинает то, что в программе значится „обменом веселых мнений“: обрывки импрессий, вперемежку с шуточками и малоудачными репликами, обращенными к публике. — Настроение повышается... — „Кто вы, клоун или поэт?“ — слышится в одном конце зала. „Довольно, читайте стихи“, — кричат в другом.

   И несмотря на всю явно враждебную атмосферу, складывающуюся у публики, стихийные ритмы с нервозно-вдохновенной дикцией покоряют зал и овладевают им настолько, что вызывают дружные аплодисменты, невольно вырывающиеся.

   Эти настроения как бы закрепляются „Васильковым маршем“ и рядом других произведений Кусикова.

   На сцене опять Есенин. Опять наряду с „Пугачевым“, с „Москвой кабацкой“, наряду с его лучшими стихами — пространные рассуждения вслух на тему „я хозяин земли русской“ и прочее, оставляющее какое-то кислое чувство внутри.

   „Каждому свое, — повторяет Есенин, — мне культура духа“... отображенная великолепными стихами, хотелось бы добавить, но не философским прогнозом этого дешевого, бредового митинга...

   Каждому свое!..»